© Позднов М.С.

 

   Россия после распада СССР стала устремлять свои взоры на западных соседей, которые к этому времени достигли очень высокой степени интеграции (правда, несколько менее чем степень интеграции республик, входивших в состав Советского Союза) и чей уровень взаимного сотрудничества требовал наличия  в Западной Европе специальных межгосударственных органов и международных организаций. Одной из таких организаций является Совет Европы - Council of Europe. СЕ был учрежден в 1949 г. для «достижения большего единства между его членами во имя защиты и осуществления идеалов и принципов, являющихся их общим достоянием, и содействия их экономическому и социальному прогрессу». В настоящее время членами СЕ являются 45 государств. 7 мая 1992 года Российская Федерация подала заявку на вступление в эту организацию. 25 июня 1992 г. Комитет Министров принял Резолюцию 27 (1992), которой обратился к Парламентской Ассамблее с просьбой подготовить заключение по заявке в соответствии с уставной Резолюцией 30А (1951). 14 января 1992 года Парламенту Российской Федерации предоставлен статус специально приглашенного в Парламентской ассамблее. 2 февраля 1995 года в связи с конфликтом в Чечне процедура рассмотрения заявки России была прервана. Резолюцией 1065 от 27 сентября 1995 года процедура была возобновлена.

25 января 1996 г. Парламентская Ассамблея приняла Заключение №193 по этой заявке, в котором рекомендовала Комитету Министров СЕ пригласить Россию стать членом СЕ и выделить ей 18 мест в Ассамблее. В Заключении помимо всего прочего содержалось указание на то, что «Парламентская Ассамблея принимает к сведению, что Российская Федерация полностью разделяет ее видение и толкование принимаемых на себя обязательств,что Россия намерена:

 при вступлении подписать Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод и в течение одного года ратифицировать Конвенцию и Протоколы к ней NN 1, 2, 4, 7 и 11, а также признать право на подачу индивидуальных жалоб в Европейскую комиссию по правам человека и обязательную юрисдикцию Европейского Суда по правам человека (статьи 25 и 46 Конвенции), до момента вступления в силу Протокола N 11;

 подписать в течение одного и ратифицировать не позднее, чем через три года с момента вступления, Протокол N 6 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, касающихся отмены смертной казни в мирное время, и установить со дня вступления мораторий на исполнение смертных приговоров».  8 февраля на 557-м заседании Комитет вынес резолюцию №2 (1996) – официальное приглашение в Совет Европы. 28 февраля 1996 г. федеральным законом РФ торжественно вступила в ряды несгибаемых борцов за права человека. Однако никакого «моратория со дня вступления» введено не было. Здесь следует сделать отступление, чтобы разобраться в юридической природе так называемого «международного обязательства РФ».

   Ни Конституция РФ, ни Федеральный закон «О международных договорах РФ» не знают термина «международное обязательство», соответственно нигде не прописаны порядок его принятия на себя, реализации и привлечения к ответственности за его невыполнение. ПАСЕ ссылается на письмо высших должностных лиц Российской Федерации в адрес Совета Европы от 18 января 1995, в котором содержались заверения о следовании курсу реформ, однако, никогда не существовало конкретных заявлений о принятии того или иного обязательства[1]. Список из 25-ти различных предписаний в адрес РФ, содержащийся в Заключении почему-то именуется международными обязательствами России, хотя правильнее было бы считать это либо требованиями либо рекомендациями в данном случае Ассамблеи, которые она рассматривает как необходимые или желательные условия вхождения и членства в Совете Европы. Назвала их обязательствами сама ПАСЕ: согласно её резолюции №1031 (1994) и заменившей её директиве № 508 (1995) со ссылкой на резолюцию №917 (1989) устанавливается следующее правило : государства со статусом специально приглашенного, ставшие членами Совета после мая 1989 года, помимо обязательств по Уставу Совета свободно принимают на себя в ходе рассмотрения Ассамблеей их заявок на вступление в Совет особые обязательства по вопросам, касающимся основных принципов Совета Европы. Подразумевается, что и Россия, откликнувшись на приглашение, согласилась на выполнение этих условий. Но просто согласиться мало, ведь дело осложняется тем, что абстрактное государство имеет вполне конкретные органы государственной власти, в которых после дачи обязательства   ратифицировать или принять закон может и не сложиться  консенсуса либо ситуации для принятия или ратификации закона. Действительно, с помощью внутригосударственных правовых рычагов заставить Госдуму или Президента РФ что-либо выполнять невозможно, - нужно добровольное желание. Скажем, предписано в кратчайшие сроки отменить известный Указ №1226 (ч.ХХ п.10 Заключения №193), Президент  через 17 месяцев сам отменяет свой Указ, причем с нелепой формулировкой «в связи с принятием Уголовного Кодекса»: о «международных обязательствах» никто и не вспомнил. Коротко коснемся также некоторых актов ПАСЕ по поводу смертной казни.

    Согласно статье 22 Устава Совета Европы Консультативная Ассамблея[2] является совещательным органом Совета Европы. Этот орган и пошел в крестовый поход против смертной казни ещё в 1980 г., до появления 6-го Протокола.  22 апреля 1980 г. в резолюции №727 Ассамблея призвала всех членов Совета отменить смертную казнь в мирное время. Через 14 лет, усмотрев, что не все члены СЕ горят желанием подписать и (или) ратифицировать Протокол №6, 4 октября 1994 года ПАСЕ  принимает Резолюцию №1044 (1994) об отмене смертной казни. В резолюции Ассамблея, «основываясь на неопровержимых аргументах против смертной казни», установила, что «…добрая воля к ратификации данного (шестого - прим. Авт.) Протокола должна стать одним из условий приема в Совет Европы». На этот акт принято ссылаться в обоснование обязательной ратификации 6-го Протокола всеми государствами, вступившими в СЕ – обращаясь к 1044-й резолюции, председатель ПАСЕ, лорд Расселл-Джонстон, 31 мая 2001 г. сделал заявление о том, что в случае нератификации протокола РФ может быть исключена из СЕ. Даже формулировка резолюции, однако, не позволяет сделать столь однозначный вывод. Но дело не только в этом. Поскольку исполнительно-распорядительным органом Совета Европы является Комитет Министров и только он может принимать нормативные решения, интересно узнать именно его позицию по рассматриваемому вопросу. Любая резолюция ПАСЕ имеет примерно такую же юридическую силу как в РФ «заявления» Государственной Думы. Однако для осуществления содержащихся в них требований, ПАСЕ может подготовить рекомендацию Комитету Министров, который рассмотрев её,  принимает по ней отзыв (reply) а также иные меры, которые он посчитает нужными. Такую рекомендацию за номером 1246, одновременно с принятием 1044-й резолюции, в 1994 году ПАСЕ адресовала Комитету Министров.  В рекомендации ПАСЕ пожаловась на то, что законодательство 11 членов СЕ и 7 специально приглашенных государств предусматривает смертную казнь, и в 1993 году было казнено 59 человек. В связи с этим она предложила Комитету основать механизм воздействия на эти государства, провести конференцию и разработать протокол о полной отмене смертной казни. 16 января 1996 г., т.е. до принятия ПАСЕ Заключения №193, Комитет Министров принял временный отзыв на 1246-ю рекомендацию, где поощрял государств-членов на введение де=юре и де-факто моратория на смертную казнь. Ввиду того, что Комитет так и не выполнил ни одного пункта Рекомендации 1246, 28 июня 1996 г. ПАСЕ приняла ещё одну рекомендацию за номером 1302[3], где просила Комитет помочь ей, наконец, в столь важном деле, как отмена смертной казни. 9 апреля 1997 г. Комитет принял временный отзыв и на 1302-ю рекомендацию, содержащий общие заверения в поддержке. Через год, 16 апреля 1998 г., Комитет Министров составил окончательный отзыв сразу на две эти рекомендации, в котором обещал добиться всеобщего моратория на смертную казнь. Таким образом, максимум, что требовал руководящий орган Совета Европы, это сохранять мораторий на исполнение высшей меры наказания; Комитет Министров не ставил никому никаких ультиматумов и не угрожал изгнанием из рядов Совета.  

      Но, как бы там ни было, в конечном счете, не имеют значения споры о резолюциях ПАСЕ, их юридической силе и направлениях политики Совета Европы : вступив в эту организацию посредством федерального закона, РФ, должна принять европейские правила игры по принципу «в чужой монастырь со своим уставом не ходят». Здесь важно другое – позиция российского парламента в лице Госдумы : проголосовав за вступление в СЕ, Дума 2-го созыва через год отказалась выполнять известные обязательства о введении моратория на исполнение смертной казни, при том, что казни фактически уже были приостановлены, а институт смертной казни уже несколько лет как полностью деградировал.

 

     Итак, после вступления в СЕ никаким внутригосударственным нормативным актом не предусматривалось введение моратория на исполнение смертной казни. Не существовало и фактического моратория: в 1996 г. были помилованы 5 человек, казнены – 53 чел., причем это количество могло быть и больше, но Комиссия по помилованию  прекратила рассматривать материалы. 

    16 мая 1996 г. был издан Указ Президента «О поэтапном сокращении смертной казни в связи с вступлением РФ в Совет Европы» №724. Почему-то иногда этот Указ считают каким-то важным этапом и связывают с введением моратория, что, разумеется, не соответствует действительности. Правда, как говорил А.Приставкин, который участвовал в разработке проекта Указа, в процессе его согласования соответствующий пункт попросту «выпал». В целом 724-й Указ носил оперативный характер (содержал поручения Правительству, рекомендации Федеральному Собранию) и фактически утратил силу через несколько месяцев.

     24 мая 1996 года был принят Государственной Думой, а 13 июня 1996 г подписан Президентом новый Уголовный кодекс РФ.  УК содержал 5 составов преступлений, наказуемых смертной казнью. В полном соответствии с требованиями ст. 20 Конституции это были особо тяжкие преступления, посягающие на жизнь.  Любопытной оказалась судьба статей 266 (мародерство) и 267 (насилие над населением в районе военных действий) УК 1960 г., санкции которых предусматривали смертную казнь. В канун окончания первой чеченской войны, в которой, судя по сообщениям СМИ, российкая армия иногда действовала в лучших традициях эйнзатцгрупп СС, эти преступления были вообще декриминализированы, хотя глава о воинских преступлениях была сохранена. В УК 1996 г. смертная казнь была включена в лестницу наказаний, сохранив указание на свою исключительность.

 

     Федеральным законом от 21 декабря 1996 г. №160-ФЗ (вступил в силу с 1 января 1997)  ИТК РСФСР был дополнен разделом 7 – «Исполнение наказания в виде смертной казни», который был взят текстуально из проекта нового УИКа. Ранее в исправительно-трудовом или ином законодательстве, связанным с исполнением наказаний, не содержалось норм, регулирующих порядок и условия исполнения смертной казни. Все три статьи этого раздела просуществовали до вступления в силу Уголовно-исполнительного кодекса РФ, который был подписан 8 января 1997 г. и вступил в силу с 1 июля 1997 г. Эти статьи стали теперь входить в 7-й раздел нового УИКа (ст.ст. 184,185,186). Значение этого закона состояло в том, что легально закреплялось правило о невозможности исполнения приговора до решения вопроса о помиловании осужденного. Соответственно основанием для исполнения приговора являлось в том числе и уведомление об отклонении ходатайства о помиловании (ст.120 ИТК РСФСР, с 1 июля 1997 – ст.184 УИК РФ). Таким образом, в отношении осужденных, подавших ходатайство о помиловании, стала существовать реальная юридическая возможность неприведения в исполнение приговора в зависимости от усмотрения Президента РФ. Президент и его Комиссия по помилованию использовали эту возможность на 100 процентов: ни один человек не был казнен благодаря фактическому прекращению рассмотрения оответствующих ходатайств. Именно эти обстоятельства позволяют говорить о явочном моратории, основанном на законе. Поэтому неправильно считать, что мораторий, дескать, был введен Президентом.

      29 января 1997 г. по инспекторскому докладу г-жи Ренаты Вольвенд ПАСЕ вынесла Резолюцию 1111, в которой выражалось возмущение по поводу произведенных  Россией в 1996 г. казней после вступления в Совет Европы[4] а также содержалось предупреждение о возможности непризнания полномочий парламентской делегации России на следущей сессии ПАСЕ.

     Реакцией РФ на эту Резолюцию явилось распоряжение Президента Российской Федерации от 27 февраля 1997 г. «О подписании протокола N 6 (относительно отмены смертной казни) от 28 апреля 1983 г. к Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г.». Протокол был подписан в Страсбурге 16 апреля 1997 г.[5], но до этого случилось ещё одно важное событие.

     14 марта 1997 г. на вечернем заседании Государственной Думой ФС РФ в первом чтении был отклонен проект федерального закона «О моратории на исполнение смертной казни». Представитель КПРФ Олег Миронов высказал мнение о том, что, законопроект не вписывается в реальную действительность, когда в стране "дикий разгул преступности"; учитывая то, что в действующем законодательстве существуют статьи, разрешающие применение смертной казни, он назвал проект законодательного акта о моратории на смертную казнь "юридической бессмыслицей". После назначения на должность Уполномоченного по правам человека О. Миронов стал призывать к отмене смертной казни.  Депутат от фракции "Яблоко" Елена Мизулина, выступившая за принятие законопроекта, назвала его не политическим, а нравственным законодательным актом.  Другие выступившие озвучили стандартный набор простых аргументов. "За" проголосовали 75 человек.из 257 ( в основном депутаты фракций «Яблоко» и НДР).

     Казалось бы, день подписания протокола №6 – 16 апреля 1997 г.- не имеет особого юридического значения. Однако рядом ученых высказано и развито мнение, что в силу ст.18 Венской Конвенции о праве международных договоров 1969 г. государство, подписавшее договор под условием ратификации и до её совершения, обязано воздерживаться от каких бы то ни было действий, которые лишали бы договор его предмета и цели. Отсюда вытекает международно-правовой запрет на исполнение смертной казни, поскольку иное явно противоречило бы цели и предмету Протокола №6[6]. Следует отметить, что в соответствии с Конституцией РФ заключенные РФ международные договоры являются частью российской правовой системы, а, следовательно, обязательными для исполнения. При этом договор, подлежащий ратификации, считается заключенным с момента такой ратификации (ст.2  ФЗ о международных договорах). Подписанный, но не ратифицированный международный договор ( в данном случае Протокол №6) не считается заключенным и не занимает места в правовой системе РФ. Иное влекло бы узурпацию функций законодательных органов власти государства со стороны лица, уполномоченного подписывать международные договоры. Таким образом ст.18 Венской конвенции не наделяя какой-либо подписанный договор юридической силой, создает лишь определенную гарантию охраны регулируемых таким договором общественных отношений. Однако эта норма не должна толковаться слишком расширительно: ведь как, например, быть в ситуации, когда государство, которое в соответствии с действующим международным договором обязано выполнять какое-либо действие, подписывает другой международный договор с обязательством воздерживаться от этого действия; тогда вопрос должен решаться в пользу ст.18 Венской конвенции как общей нормы международного права в нарушение действующей нормы договора. Нелепость такой ситуации очевидна. Относительно Протокола № 6 можно предположить, что смертная казнь, исполненная в соответствии с действующим законодательством после его подписания, не лишит договор его предмета и цели, ведь с момента вступления Протокола в силу его предмет и цель никуда не денутся. Остается только добавить, что на момент подписания Протокола №6  РФ не являлась участницей ЕКПЧ, во изменение которой, собственно, и был в своё время заключен шестой Протокол. Ст.2 ЕКПЧ, вступившая в силу для РФ 5 мая 1998 года допускает применение смертной казни. Окончательно снять все разногласия по поводу шестого Протокола может лишь его ратификация либо официально выраженное нежелание РФ стать его участницей (отклонение проекта ФЗ о ратификации).

      Федеральным законом от 8 января 1998г. (вступил в силу 14 января 1998 г.) "О внесении изменений в статьи 184 и 185 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации" в сферу действия явочного моратория, о котором говорилось выше, были включены также осужденные, отказавшиеся от обращения с ходатайством о помиловании (нашлись и такие). До этого в отношении таких лиц основанием исполнения приговора являлся в том числе акт об отказе осужденного от обращения с ходатайством о помиловании. Теперь таким основанием становилось решение Президента Российской Федерации о неприменении помилования к осужденному, отказавшемуся от обращения с ходатайством о помиловании. Заведомо было ясно, учитывая политику Президента, что таких решений не последует, зато с этого момента все приговоренные к смерти могли быть спокойны: исключений ни для кого не будет.